04x04 - Episode 4

[bunniefuu]

[Звучит музыка.]

- Как бы дождя не было.

Опять стоит. Как на карауле.
- Это ты про кого?

- Ротмистр, адъютант светлейшего
каждое утро с 8 утра

стоит под окошками дворца как штык.

- Теперь бы понять, что ему надо
и почему он так настойчив.

- Раз стоит, можно и спросить.

- Ах, матушка, как хорош!
Сложение подлинно античного бога.

Профиль греческий, губы ангельские.

Не пожалеете, коль приблизите,
Ваше Величество.

- Сама решу, Сашенька. Остудитесь.
Смотрит?

- Смотрит. Глаз не отрывает,
точно дырку прожечь хочет.

- Ваше Величество.
- Здравствуйте, ротмистр.

Что вы здесь делаете, перед дворцом?
- Жду вас, Ваше Величество.

- Зачем?
- Вы мне обещали.

Вы обещали, что позволите мне
сопровождать вас на прогулке.

А я ведь не знаю,
когда Ваше Величество

изволит выходить на прогулку.
- А если я пошутила?

- А вы пошутили?

- Ну право! Александр Дмитриевич,
какой вы наивный.

Соблаговолите сопровождать меня
в поездке.

- С превеликой радостью,
Ваше Величество.

- Вперед, вперед! Пшел! Вперед!
Вперед!

- Дядюшка, Григорий Александрович,
я только что из дворца.

Императрица пригласила вашего
адъютанта сопровождать ее в Гатчину.

- Хорошо. Хорошо. Работает наш план.

Не оставим матушку в печали.
Главное, чтоб не прознала.

Может, хоть теперь спокойно мне
работать даст.

Турок вот-вот наседать начнет.

В Европе после убийства посла
и рта не откроют.

В Крым мне нужно.

- Прости. Прости, барин. Не уберег.

Не уберег кровинушку.
- Не скули. Что натворил?

- Рожать пришла пора.

Умерла моя знобушка, умерла.
В родах умерла.

Умерла!

- А ребенок?
- Девочка жива.

Дочка у тебя, Григорий Александрович.
Дочка!

- С Матвеем поеду.
- Велю запрягать.

[Крики чаек.]

- Мама! Мамочка!

- Сашенька! Сынок!

Ваше Величество,
какой праздник вы нам устроили.

Не знаю, как вас и благодарить.
Какой большой стал Александр.

Мальчик так быстро растет.

- Всегда кажется,
что дети растут быстрее,

когда они не у нас на глазах.

Я что-то не вижу своего сына.

- Матушка, добрый день.

Я был в башне.
- У него там подзорная труба.

Александр: - Я тоже хочу посмотреть
в подзорную трубу.

- Саша!
- Ты давно не был с мамой.

Побудь с ней.

- Я хочу на башню!
Я хочу подзорную трубу!

- Ха-ха! Ну, раз все хотят увидеть
подзорную трубу,

Павел Петрович, проводите нас.

- Дайте руку, Ваше Высочество.
Лестница очень крутая.

- Я хочу сам!

- Отсюда вы осматриваете
ваши владения?

Значит, здесь ваш
наблюдательный пункт.

- Да, насколько позволяет -
позволь - оптика.

- А императорский дворец
отсюда видно?

- Нет. Так далеко
эта труба не смотрит.

Но все равно это лучшая модель
во всей Европе.

Подарок короля Фридриха Великого.
- Смотрите на мир глазами Фридриха?

- Матушка, это просто труба,
набор стекол.

- Да, понимаю, понимаю.

А ваш стол похож на стол
государственного деятеля.

Угу... Гатчинские полки.

А с кем собираетесь воевать?
- Это... просто наброски.

Скорее, о введении новых принципов
хозяйствования.

- Военизированные крестьянские
поселения.

А за чей счет собираетесь содержать
вашу маленькую армию?

- За счет собственных средств.

- Тогда, Ваше Высочество, я должна
объяснить вам азбучные истины.

Это не шахматная игра.

Деньги на содержание вашего двора
выделяются из российской казны.

Не прусской, не масонской.

И король Фридрих, благословения
которого вы так добиваетесь,

жалуясь в письмах
на собственную мать,

не шлет вам из щедрот своих.
Это делаю я.

И я хочу знать,
какие глупости вы затеваете.

- Я сам вправе решать,
что мне делать.

И не вашего ума, чем я занимаюсь!
- Ваше Высочество,

при всем почтении, не стоит повышать
голос на женщину,

тем более вашу матушку.
Это недостойно настоящего дворянина.

- А... - Александр Дмитриевич
сопровождает меня в этом визите.

Ваши труды я возьму с собой,
почитаю на досуге.

Все обязательно верну.
Александр, Ваше Высочество, идемте.

- Александр...

Безбородко пишет:
"Милостивейшая княгиня!

Письмом этим принесу вам,
возможно, неприятное известие,

но прошение ваше
о возвращении в Россию

императрицей все еще не одобрено.

Возможно, связана сия заминка с тем,

что сердце Ее Величества занято
поиском нового фаворита".

Дашкова читает:
- "...Как мы знаем, в такую пору

широта мысли заметно сужается.
Впрочем, спешу заверить вас,

что так же прилагать буду все усилия,

чтобы способствовать вашему
скорейшему возвращению".

Ах, Поль, мы никуда не едем.

Видит Бог, эта великая женщина
могла бы стать еще более великой,

если бы не тратила свое сердце
на мужчин.

- К вечеру две копии, любезный,
непременно. - Хорошо-с.

- Господа, хочу представить
вам ротмистра лейб-гвардии

Измайловского полка
Александра Дмитриевича Ланского.

А что, Григорий Александрович
решил не посещать наш Совет?

Что ж, Александр Николаевич,
передайте дядюшке все,

что происходило на собрании.
Живо опишите ему.

- Как прикажете, Ваше Величество.

- А что вы стоите?
Садитесь, Александр Дмитриевич.

- Цель Франции - уничтожить
британское господство в Новом Свете,

который ныне часто называют Америкой.
И те и другие рассчитывают

на финансовую
и военную помощь России,

чтобы удержать тамошние колонии.

- Александр Андреевич,
и что же вы советуете?

- Я полагаю, что помощь обещать нужно
всем, не предоставлять - никому.

- Смею заметить, Александр Андреевич,

что поддержка Англии и нам
вскорости может быть не лишней.

После убийства посла Шагин-Гиреем
турки так и наседают,

а Англия имеет влияние на султана.

- Англии не надо ничего
предоставлять.

Англия слова своего не держала
никогда и только свою выгоду блюдет.

- Александр Дмитриевич, а кому бы
вы оказали военную поддержку?

Интересно знать ваше мнение.

- Государыня императрица,
я в политике не силен.

Но клянусь честью: нет большего
счастья для русского солдата,

как за интересы Родины
и государыню-матушку воевать,

а надо - так и голову положить.

А на какой стороне -
так решить надобно.

- А ведь прав господин ротмистр.
Пока Англия и Франция грызутся,

Россия должна блюсти
собственные интересы.

Сейчас для нее это сближение
с Австрией и императором Иосифом,

у которого зуб на турков
не меньше нашего.

Если наши интересы совпадают,
то надо добиться,

чтобы император Иосиф поддержал нашу
политику в Крыму в глазах Европы.

Мое мнение таково:
в военной и финансовой поддержке

Англии и Франции отказать.

А республиканцам в Новом Свете
передайте: поддержим.

Только с военным нейтралитетом.

Ну что вы стоите? Садитесь.

- "По приказу вышестоящего
командования

повелеваю ротмистру лейб-гвардии
Измайловского полка

Александру Дмитриевичу Ланскому

присвоить чин полковника
этого же полка

с жалованием 100 тысяч рублей

и незамедлительно прибыть во дворец,
занять должность флигель-адъютанта

Государыни Императрицы
Екатерины Второй".

Что-то скарба у вас маловато,
господин полковник.

- Поручик, а как вы будете язвить,
коль осознаете, что место

адъютанта князя Потемкина
освободилось?

- С превеликой радостью готов служить
светлейшему князю.

- Осваивайтесь. Прошу.

- Мальчонка бедноват -
одним сундучком разжился.

А худющий-то! Господи, глазам больно.

- Ничего, матушка его и приоденет,
и лоску придаст.

Вон Корсаков семь сундуков вывозил.

- Что расселись по окнам?

- Ваше Величество,
Александр Дмитриевич Ланской

официально представляться идут.

- Матушка, чудо какой милашка.
Просто душка.

- Марья Саввишна,
покажите полковника Роджерсону,

пусть проверит здоровье
внутреннее и внешнее.

- Прекрасно, прекрасно.

Кожа чиста, жидкости прозрачны,
сочленения подвижны.

Здоровье возрасту соответствует.

Можете одеваться.

Письмо: "Гонка фаворитов окончена.

Новым избранником стал
юный адъютант князя Потемкина.

Я надеюсь вскоре с ним познакомиться,

так как после моего успешного
выступления при малом дворе

я наконец получил приглашение
в Императорский оркестр.

Сир, спешу сообщить вам,
что Павел Петрович был избран

магистром масонской ложи".

Говорят на немецком языке:
- Мой дорогой Фриц, я очень рад,

что вы приехали.
Это настоящий подарок судьбы.

Мы в России, конечно, живем
почти в полной изоляции,

но даже при этом
мне есть что ответить,

и вы будете приятно удивлены.

- Становись! На плечо! Смирно!

- Да, дорогой кузен,
армия ваша пока маловата.

- Так и содержание наследного принца
скудновато.

Но ничего, я обязательно сделаю
в России настоящую армию,

чего бы мне это ни стоило.
По образу и подобию.

Стройся!

Смирно! Кругом!

Шагом марш!

- Браво!

Скоро ты будешь на троне.
Это твоя судьба, брат.

Вся Пруссия с тобой.

Ты стал магистром
Петербургской масонской ложи -

значит, будешь принят в общество,

в которое входят почти все
европейские монархи,

и Екатерина уже не сможет
тобой помыкать, не посмеет.

- Кругом!

- Моя дорогая Софи,
я так рада приезду в Россию!

Мне так нравится эта страна!
Я полюбила ее еще с тех пор,

как ты невестой учила русский.

- Дорогая, пожалуйста,
не называй меня домашним именем,

это не понравится моему мужу
и еще меньше - его двору.

Теперь я Мария Федоровна.
Мария, если хочешь.

- Мария Федоровна.

- Как я рада вашему с Фрицем приезду.
Ты знаешь, как я обоих вас люблю.

Мне кажется,
Фриц стал более спокойным.

Ты смогла повлиять
на его буйный характер, дорогая?

- Да, можно и так сказать. Наверное.

Твой брат редко бывает дома,
и я очень часто бываю одна.

- Что ты, милая моя? Что с тобой?

- Нет-нет, ничего, моя дорогая,
все хорошо.

Я надеюсь, что во время этой поездки
Фриц будет более внимателен ко мне

и моя жизнь станет гораздо приятнее.

- Ваше Величество, полковник Ланской.

- Проси.

Александр Дмитриевич,
что же вы стоите, как в казарме?

Присаживайтесь.

Как вы устроились во дворце?
Удобно ли все?

- Спасибо, Ваше Величество,
все более чем удобно.

Признаться даже, я и не жил никогда
в такой роскоши.

Даже спать непривычно.

Только вот никак не могу
свое дело при дворце уловить.

- Дело? К делу нужно быть готовым.

Обучиться основам, азбучным истинам.

Я вот азбуку для внуков пишу.

- Собственноручно?
- Да.

Им быть будущими императорами, -
а кому, как не мне, знать,

что им нужно с детства.

- Не знаю, государыня, смогу ли я
когда-нибудь быть достойным вас.

- Александр Дмитриевич, женщинам
нравятся уверенные мужчины.

Не сдавайтесь без боя.

- Я исправлюсь.
- Что за прелесть!

Право, вам нужно отдельную азбуку
написать - как любить и ухаживать.

- Так, полагаю, такие знания
лучше проходить на практике.

- Ваше Императорское Величество,
прошу извинить:

статс-секретарь Александр Андреевич
настоятельно принять просят немедля.

- Просите.

- Ваше Величество.
Александр Дмитриевич.

Посол Турции просит срочной
аудиенции. Он уже во дворце.

- Что за пожар-то такой?
- Посол от имени султана

привез ноту протеста
против нарушений пунктов

Кючук-Кайнарджийского
мирного договора.

Они считают, что Россия
вмешивается в дела Крыма тем,

что поддерживает Шагин Гирея и держит
свои войска вблизи полуострова.

- Эти войска мы вывели с полуострова.

В Крыму нет ни одного
русского солдата.

Где здесь нарушение?

- Его высокопревосходительство,
чрезвычайный и полномочный посланник

Блистательной Порты при дворе
Ея Императорского Величества,

министр двора
Его Императорского Величества

султана Абдул Гамида Первого
Мехмед-паша Мухсинзаде.

- Прошу передать султану
мои искренние заверения,

что российские войска
стоят вблизи Крыма,

а не на территории полуострова.
Мы всячески оказываем поддержку

хану Шагин-Гирею исключительно
в рамках мирного договора.

Никакого вмешательства Россия
в дела Крыма не демонстрирует.

Напротив, к нашему великому
сожалению и недовольству,

наш брат султан Абдул Гамид
посылает солдат в Крым

в поддержку противника Шагин Гирея.

Так кто расшатывает мир в Крыму?

Передайте султану наши слова
как ответную ноту

и призыв сохранить
ранее достигнутые договоренности.

Я более вас не задерживаю. Благодарю
ваше высокопревосходительство.

- Крута государыня.
Султану впору саблю точить.

- М-да. Был бы Потемкин -
образумил. А этот молчит как сыч.

Екатерина:
- Что с вашими лицами, господа?

Александр Андреевич?
- Ваше Величество, полагаю,

Россия сейчас не готова
вступить в войну с Портой.

Союзнические отношения с Австрией
не закреплены...

- Я знаю. Но без внимания
оставлять нельзя.

Георг науськивает их,
а денег не дает,

так что как собаки лают,
а укусить боятся.

Согласны, Александр Дмитриевич?

- Я, Ваше Величество, полагаю,
что надо ответить.

- Позвольте поинтересоваться -
кому ответить?

- Полагаю, всем.
Туркам в первую очередь.

- Полковник Ланской,
видимо, хотел сказать,

что на политические вопросы
нужно и отвечать политически,

Ваше Величество.

Екатерина: "В связи с обострением
ситуации на полуострове

приказываю генералу Суворову

отправиться с дипломатической
миссией в Крым.

Войскам оставаться на Кубани".

- Александр Андреевич,
просьба у меня к вам есть.

- Я всегда в вашем полнейшем
распоряжении.

- Я о полковнике Ланском. Возьмите
на себя заботу о молодом офицере,

дайте ему свое понимание вещей.
Научите уму-разуму.

- Желаете вырастить советника,
Ваше Величество? - Желаю.

Ну а если не выйдет с Ланским...
Что ж, одним пустомелей будет меньше.

Вам же не на руку оппонента иметь.

- Вот за эти земли Англия и Франция
бьются друг с другом в Америке.

Мы держим военный нейтралитет
по велению императрицы.

- Существуют разные языки любви.

Кому делом, кому словом,
кому объятиями

чувства свои сподручнее выражать.

Как человек свою любовь выражает,
точно так он ее и принять может.

- Какой ваш язык, Ваше Величество?
- А мне все языки не чужды.

Безбородко: "Крым недавно взят
под покровительство Ее Величества.

С нашими новыми соседями
нужно общаться на их языке".

- "Здравствуйте, Ваше Величество"...
[Говорит на татарском языке.]

- Да что же это
за экзекуция-то такая!

Уже полчаса как под пытками.

- Право слово, нет нужды
еще в одном камзоле.

- Англия имеет влияние на турецкого
султана больше остальных. Почему?

Она дальше всех от Турции:
земельных споров меж ними нет.

А вот с Австрией у Порты
земли сопредельные.

Екатерина: "Глупая женщина
верит словам мужчины,

умная видит мужские поступки.

Умный мужчина спорить
с женщиной не будет,

а прежде, извинившись,
попросит направить".

Безбородко: "Запоминайте:
Фридрих - коварен,

Георг - хитер. Людовик - притворщик.

Шагин - жесток и тщеславен.

Особая статья -
великий князь Павел Петрович:

поклоняется стилю
батюшки своего Петра Третьего.

Кумир его - король Фридрих.

Великий князь непокорен матушке,
мнит себя будущим императором".

Екатерина:
"Любой женщине приятна победа.

Но когда ей одной посвящают
все победы мира, приятнее стократ".

- Все ли вам понятно?
- Все понятно, ваше сиятельство.

Кроме одного. Зачем мне все это?

- Говори, подлец!
Что ты знаешь о турках?

Где они, сколько их и чем вооружены?

[Кричит.]

- Говори! Сколько их
и чем вооружены?!

[Говорит на турецком языке.]

- Он говорит, что их гарнизон
уже высадился

и расположился в Бахчисарае.
Во главе с моим братом Девлетом

они готовятся атаковать нас. С утра
они ожидают прибытия турецкого флота.

С большим отрядом янычар на борту.

- Плохо дело. Турки высадятся
в бухте, там их встретит Девлет.

Силы будут неравны,
и ваш брат победит.

- Девлет трус!
Дайте мне сотню ваших солдат -

и я разобью его, как только
он высунет свой нос из Бахчисарая.

- Тогда турки окажутся у вас
за спиной.

Помнится, когда тут
свирепствовала чума,

мы все иностранные корабли
заворачивали: карантин, и все тут.

Слушались как миленькие.
- Чумы нет, слава Аллаху.

- А мы скажем, что есть.
И отправим туркам.

А в это время выбьем Девлета
из Бахчисарая.

- А если не послушают?

- Боюсь, наш с дядюшкой демарш в Крым
может затянуться в этот раз.

Суворов турок осекает,
а они прут изо всех щелей.

Так что вы уж, сестрица,
постарайтесь.

Пишите чаще. Я надеюсь, вы понимаете,
что теперь на ваших плечах

лежит вся забота о дворе и...
о нашей маленькой тайне,

о которой императрица прознать
не должна.

- Будем надеяться,
дядюшка не посвятил в эту тайну

уж слишком много лиц.

- Прощай, Александра. Не шали.

Ну, в путь.

- "В-третьих, насмешки,
умышленные споры и противоречия.

В-четвертых, привязчивость
и пересуды.

Но излишняя учтивость
несносна в обществе.

Детям не должно никому перебивать
речи, спешить сказывать свое мнение,

говорить слишком громко
или утвердительно,

а просто не возвышая голоса".

Очень мудро написано.

Ваша бабушка хочет, чтобы вы стали
тоже мудрым правителем.

И она вас очень любит.
- А вас?

- Есть любовь врожденная, а есть та,
которая со временем проявляется.

Смею надеяться, что когда-нибудь
я буду достоин любви вашей бабушки.

- А вы любите мою бабушку?

- Всем сердцем.

Я в своей жизни не встречал женщины
величественнее, красивее,

добрее и благочестивее ее.
Признаться честно, Ваше Высочество,

все богатства мира отдал бы,
лишь бы видеть ее каждый день.

- А неправ князь,
что меня любить невозможно.

Возможно любовью искренней,
без выгоды.

Захар. Пошли-ка ты за князем.

- Так отбыл светлейший в Крым с утра.
Вы же дозволение дали.

Записка у вас со вчера на столике
дожидается.

- А почему записку мне в руки
не отдал? - Так...

- Немедленно за ним.
Чтоб не уехал далеко.

- Степан Иванович, не поделитесь
мыслями о новом фаворите?

- Так нет мыслей.

Простой офицер.
Политикой не интересуется.

Своим прямым мужским делом занят.
Все, как вы и хотели.

- Все так, все так.

Только фрейлины шепчутся,
что ни одной ночи Ланской

в покоях императрицы не провел.

Мужским ли делом он занят?
Вот вопрос.

[Слышны шаги.]

- Доброе утро, господа.

Какой чудесный день!

Не так ли?

- Его Высочество Павел Петрович
был избран верховным магистром

масонской ложи, Ваше Величество.

- Даже это не может испортить мне
сегодняшний день.

- Ваше Императорское Величество,
а ведь это означает

усиление европейской
поддержки Павла Петровича.

Любая мелочь может быть
использована против вас.

- Вы о княгине Дашковой?

- Есть все основания считать,
что слух о письмах оказался правдой.

- А помнится мне,
Катрин всегда говорила,

что любовь мутит голову
и отвлекает от дел.

А я не вижу препятствия
к ее возвращению.

- Господа, оставьте нас.

Екатерина: - Благодарю вас, господа.
На сегодня закончили.

- Слушаю вас, Ваше Величество.

- Что волком смотришь на меня,
Григорий Александрович?

Поди, и недалеко от столицы уехал.

- Уехал бы далеко.
Все одно - вернула бы.

- Если в тягость
на зов императрицы являться,

то заверяю тебя:
больше я тебя беспокоить не буду.

В Тешинах вы сказали,
что любить меня невозможно.

- Любить вас?
- Да.

Я уж было почти поверила
вашим словам.

Ведь и правда: все, кто претендовал
на мое расположение,

добились почестей и денег.

Но вы ошиблись.

Александр Дмитриевич любит меня.
Любит любовью нежной и искренней.

Без всяких условий и оговорок.

- Позвольте...

Вы развернули меня с половины дороги,
чтобы сказать только вот это?

- Да.

Вы пребывали в неведении
и ошибочном суждении.

Мне хотелось открыть вам глаза.

Признайте, что вы ошибались.

- Вы добились успеха.

Теперь позвольте мне
открыть глаза вам.

Ланской любит вас,
потому что не может иначе.

Он вял, слаб и доверчив -
только такой человек может сдержать

вашу жестокость, вашу пылкость.

Именно поэтому я выбрал его для вас.
- Князь, остановитесь.

- Ваша любовь губительна для всех,
кого касается.

Ланской безразличен вам,
оттого и жив пока.

Но стоит ему испытать вашу любовь -

начинайте отсчет к неминуемой гибели.

Ну вот. Теперь я тебя жду,
как прежде ты меня ждал.

Что скажешь? Счастлив ты?

- Ваше сиятельство,
я бы не хотел обсуждать сей предмет

с кем бы то ни было.
Это касается только меня.

- Допустим, не только тебя.

Да ладно, ты прав. Не будем.

Я, брат, глупость совершил.

Осерчал да наговорил
государыне лишнего.

Теперь срочно надо в Крым ехать:

Суворов пишет
о неминуемом столкновении,

а на душе кошки скребут.

Ты береги ее. Балуй.

За себя и за меня тоже.

Может, тогда и простит.

- Ваша светлость, так я и так
всем сердцем за нее умереть готов.

- А вот этого не надо.

У меня на тебя
еще на живого планы есть.

Вынужден просить тебя
об одной очень важной услуге.

- Сделаю все, что будет в моих силах.

Суворов: "Ваше Величество,
спешу доложить, что Девлет-Гирей

с помощью турецкого гарнизона
пошел в атаку на Шагин-Гирея.

При поддержке нашего отряда
Шагин-Гирей одержал победу

и занял Бахчисарай.

По указу светлейшего князя Потемкина

наш гарнизон рассредоточен
по побережью

и успешно осуществляет
охрану морской границы".

- Все это ваше, хан.
Теперь вы - правитель Крыма.

- Крепи благодать его в бранях,

сила возрастающие врагов его
да низложи,

дерзость их сокруши и защити их.

[Стук в дверь.]

- Матушка, полковник Бауэр
только что прибыл.

Просил лично в руки, да я не пустила.

Письмо: "Крым - твой, Государыня!
Отныне и вовеки! Потемкин".

- Поспешил Григорий. Хоть обижен,
но все равно служит России.

Слышишь?
- Слышу, голубушка, и вижу.

Светлейший завсегда в твоем сердце.

Только вот что с полковником Ланским
прикажешь делать?

- А что с ним?
- Да он все глаза на тебя высмотрел.

А ты его даже не порог не пускаешь.
Ты уж выбери, матушка, -

одного оставить иль другого.

- Ваше Величество...

- Буду любить тебя вечно.

Тебя одного.